Опубликовано в В Гeрцoгскoм двoрцe eсть зaл, изо кoтoрoгo пoшлo eврoпeйскoe вoспитaниe приличнoгo чeлoвeкa
В Урбинo 15 тысяч нaсeлeния, и, eсли бы нe унивeрситeт, былo б eщe рaзa в три мeньшe. Сaмo нaзвaниe — Urbino, умeньшитeльнoe oт лaтинскoгo urbis («место»), указывало шкала: городок, городишко. А ведь что происходило, по какой причине крутилось тут! Какие кадр(ы)! Всего-то полтысячи полет назад.
Как но волнует ощущение причастности к истории, которую и немедленно можно потрогать. В Герцогском дворце (Palazzo Ducale) глотать зал — скорее, залец, — из которого тривиально европейское воспитание приличного человека.
Вона в этой комнате — идеже сейчас выставлены картины Джованни Санти, каким ветром занесло можно выглянуть в очко и подивиться красотам долин, окружающих гору, получи и распишись которой теснится Урбино, — в этой как комнате собирались близ дворе герцогов Монтефельтро самые остроумные, тонкие и образованные мужской элемент и женщины конца XV — начатки XVI столетия. А один изо них, Бальдассарре Кастильоне, был столь дальновиден, что записывал ту болтовню, соорудив изо нее эпохальную книгу «Стременной». Из этого трактата-мемуара и вышли убеждения джентльменства, подхваченные и развитые французами и англичанами, действующие в соответствии с сей день. Миропонимание, которым следуем безвыездно мы — даже (не то слыхом не слыхали ни о Кастильоне, ни о Монтефельтро, ни об Урбино. Касательно быть деликатным и дерзким, легким и вдумчивым, галантным и нескучным — сие там, это от того места.
Урбино — город получи и распишись горе (точнее, городище-гора), где улицы крутизной ладно если градусов перед тридцать, а то в таком случае бывает и круче: на ночь глядя в поисках подходящего ресторана замучаешься. Же вознаградишься: море далековато, таким (образом что рыбу и всякую морскую живье здесь готовят малограмотный очень, зато мусака с окрестных вершин роскошная. И особая шовинизм — сыр: Casciotta di Urbino, изо смеси овечьего и коровьего сперма (любимый сыр Микеланджело, отнюдь не стыдно присоединиться). Перед местное вино провинции Марке (приставки не- Пьемонт и не Тоскана, да ведь Италия весь век же) идет несходно. Вино в урбинских окрестностях культивировали задолго) до этого. Это ж было делом чести: в одном ряду настойка, архитектура, еда, ал, манеры, литература.
Урбино отметился повсеместно. Бальдассарре Кастильоне подслушивал тутовник герцогиню Элизабетту Гонзага и ее мужа Гвидобальдо истинно Монтефельтро и их гостей — эскиз описывает четыре мартовских вечера 1507 возраст. Рядом люди, для которых стоит приставки не- просто итальянская, а — коли скоро все и непристойно отсюда — европейская, западная образование.
Тут обдумывал ожидание «идеального города» Леон Баттиста Альберти — примечательна его, несомненно и других гуманистов Ренессанса, авторитетность в том, что в неложно построенном городе будут первенствовать правильные нравы.
В Урбино провел годы самый неразгаданный и, возможно, значительный мастер раннего Возрождения Пьеро делла Франческа. В здешнем музее остались -навсего) две его работы. Об одной — «Самобичевание» — написано столько книг, что же даже странно: лубок-то всего 59 для 81 сантиметр. И раньше сих пор невыгодный понять: кто кого леший) и перед кем бичует.
А лучшее в Урбино — шагание по улицам, спиральные подъемы по какой-нибудь панорамной точки, которая как пить дать обнаружится. А оттуда лишних) видишь то, как давно знакомо. Соседние пейзажи известны тебе с детства, с журнальных репродукций. Сии виды изображал после спинами своих евангельских персонажей родившийся и показавшийся в Урбино сын здешнего живописца, поэта и бизнесмена Джованни Санти — Рафаэль.