Опубликовано в Пaриж нeмыслим бeз Луврa, Эйфeлeвoй бaшни, Триумфaльнoй Aрки, Люксeмбургскoгo сaдa, Бoльшиx бульвaрoв, Eлисeйскиx пoлeй, плoщaдeй Пигaль и Бaстилии, тиxиx улoчeк 15-гo oкругa и темноватых переулков района Marais — «Болота». А в свой черед без еще многого и многого другого.
И окончательно точно он невозможен не принимая во внимание блошиных рынков. Не принимая во внимание Marchais aux puces.
Их в Городе света изрядно. Самые главные и известные — сие блошиный рынок вплотную Порт Сент-Уан и около Порт де Монтрейль (никаких портов близ нет и в помине, «porte» соответственно-французски значит «воротца»). Блошиные рынки в (видах Парижа — не демократично торговые учреждения, сие очень важные культурные закон. Здесь на небольшом (против) пространстве не токмо концентрируется бурная экономическая инициатива, но и бурлят в густом бульоне мифы, связанные с городом, какой Хемингуэй назвал «Яблочный спас, который всегда с тобой». (в торгуют и покупают, пьют и едят, заводят романы, глазеют, поют песни, воруют и прямо шатаются без состояние.
Сентуанский блошиный толкучка, находящийся на северной границе Парижа, — самый важный. В сущности, это малолетний городок с несколькими улицами, держи каждой из которых гнездятся магазины, магазинчики и микроскопические лавочки определенных специализаций. Одна переулок — сплошь торговля кожей, другая — королевство всевозможной посуды, фарфора и фаянса, третья — океан антиквариата. Пятая республика, надо сказать, туго набита стариной: ее давнёшенько никто всерьез безвыгодный грабил, да и революции и коммуны отшумели в труднопамятные век.
Конечно, легенды о книга, как кто-так случайно прикупил из-за три су Рафаэля получи и распишись Блошином рынке — с области сладких сказок. Хотя слоняться по лавкам, цена, разглядывать — огромное восторг.
Рядом с магазинчиками, перед открытым небом, изволь торговля совсем странными вещами: ржавыми кранами времен Флобера, поломанными куклами, старыми чугунными утюгами, витринными манекенами, изображающими красавиц эпохи юной Бриджит Бардо, сломанными холодильниками и кассетными магнитофонами безо внутренностей.
Монтрейская «блошка» у восточной величина города поменьше и «победнее». Возлюбленная несколько похожа бери наши стихийные рынки годов перестройки. Зато тогда торгуют ворованной домашней техникой, поддельными швейцарскими нескончаемо, сумками Louis Vuitton, а и дивной арабской синтетической парчой и ярчайшими, «вырви-глаза», африканскими тканями.
Кому полно это нужно, спросите ваша милость? Зачем козе болтун?
Иногда ответить бешено. Но иногда, роясь в неудача стоптанных ботинок, только и остается откопать коллекционные туфли, в которых щеголяла Грета Гарбо. Перекладывая с места получай место ворохи платяной ветоши и пласты ношеных джинсов, позволительно обрести уникальное туалет от Coco Chanel либо брюки LeviХs, сшитые вот времена Элвиса Пресли. А получи аукционе все сие стоит недешево.
Так вот откуда в этой лавочке, набитой музыкальными инструментами, в некоторой степени баянов и даже гармошка-гармонь? Почему старичок, потомственный парижанин, залихватски поет, подыгрывая себя на баяне, пиафовскую «La vie en rose»? И до (каких стоит баян в Париже? — Согласие с лукавой усмешкой: «С вами, мосье, мы договоримся».